О чём никому не рассказывали. Студент стройотряда поведал о несколько вольных решениях и неожиданных находках при восстановлении монастырских стен в 1986 году. Монахов там ещё не было.
Рассказ Тимура, участника стройотряда,
о восстановлении каменной монастырской стены,
разобранной и разрушенной
во время Великой Отечественной войны
Источник: Фотографии прошлого
Всем туристам рассказывают про "старинную монастырскую стену", но на самом деле она на 80 % построена в 70–80-е годы силами студентов РССО "Михайловское" с химического факультета МГУ. Во время войны стену разобрали – камни были нужны для домов, а после войны восстановили только короткий «парадный» участок стены.
Участок на этом фото построен в начале 80-х годов. Мне посчастливилось быть в этом РССО в 1986 г. Тогда мы строили участок на задней стороне братского кладбища – его хорошо видно на этом фото:
История строительства этой части стены довольно интересная, и про это знают вообще всего 2–3 человека на всю огромную страну.
Я вместе с командиром и комиссаром РССО приехал в Михайловское в 20-х числах июня 1986 г. Решался вопрос о том, какой будет главный объект – по традиции, это была стена вокруг монастыря, но все «очевидные» куски стены (включая впечатляющий участок с контрфорсом со стороны базарной площади) к тому времени уже были восстановлены, и шли разговоры о том, что надо бы замкнуть периметр братского кладбища, соединив вместе уже имеющиеся участки стены прямым куском длиной около 50 м. Вроде как были воспоминания старожилов, что, дескать, стена там когда-то действительно была.
Для этого дела приглашали даже главного архитектора-реставратора вроде как из самого Пскова. Архитектор ходил вокруг да около, качал головой и всё сомневался. Видя всё это, командир мне говорит – так мол и так, отряду кровь из носа нужен объект, иначе не будет ни работы, ни денег, надо что-то делать. Выкопали мы с ним пару "археологических шурфов" в предполагаемом месте прохождения стены (вдоль кромки обрыва) – ничего в этих шурфах не было – голимая глина. Командир почесал затылок и говорит мне – найди-ка где-нибудь камень средних размеров (они там оставались на территории монастыря от предыдущих лет). Я такой камень нашёл (на нём с одной стороны был мох, и его пришлось тщательно очистить), и командир вкопал его в шурф на глубине где-то в 1 м, причем так, что половина камня уходила за пределы шурфа. Дальше – "картина маслом": приезжает в очередной раз архитектор, его подводят к шурфу – так мол и так, выкопали шурф и обнаружили в нём доказательство существования на этом месте старинной стены. Архитектор запрыгал от радости – вот оно, «недостающее звено», и вопрос со строительством стены был решён положительно.
Буквально на следующий день (думаю, что это было 1 июля) приехал отряд, и всех послали копать уже не шурфы, а глубокую и довольно широкую канаву вдоль всей кромки обрыва, и в этой канаве на глубине около метра была обнаружена старинная кладка – что-то типа водоотводного жёлоба с характерным для жёлоба профилем (ну т. е. глубже в середине и выше по краям). Опять позвали архитектора, он долго смотрел на этот жёлоб и изрёк с умным видом: "Ну всё же очевидно – жёлоб был нужен для отвода воды, чтобы она не размывала фундамент стены, которая находилась чуть дальше от кромки". Поэтому мы дружно закопали канаву с жёлобом и метрах в 5 от неё выкопали параллельную. Ничего в этой новой канаве не обнаружилось, кроме костей и даже целого черепа (скорей всего это было не от братской могилы времен войны, это более ранние захоронения, имеющие отношение к монастырю), но архитектору на отсутствие следов старинного фундамента было уже наплевать – решение о строительстве уже было принято и отступать было поздно, да и некуда.
Основная часть отряда, которая занималась строительство стены (были ещё и другие объекты, в местном колхозе, и какая-то мелочёвка в самом заповеднике «Михайловское»), делилась на две бригады – собственно строителей и бригада «на машине». Первые занимались подносом камней и их укладкой под руководством мастера Лёши Буевича. Сначала камни приходилось таскать снизу, со стороны базарной площади – заезжать грузовику на территорию братского кладбища было невозможно, как и было невозможно блокировать машиной оживлённую Пушкинскую улицу. Поэтому камни вываливали с машины внизу (это был не самосвал, выгружали вручную) и таскали на носилках вверх – подъём там был метров 10–15. Поработали так пару дней: парням лет по 18–20, и все лихо на молодом комсомольском задоре бегали вверх с камнями весом 50–80 кг – никаких «качалок» не нужно. Однако обнаружился такой парадокс: приезжает машина, полная камней, их вываливают, и образуется довольно большая кучка, но когда эта кучка укладывается в канаву для фундамента, то как будто бы ничего и не было – канава упорно не заполняется, сколько камней туда ни вали!!! Короче, посмотрел наш умудренный опытом командир на лихо бегающих парней и изрёк: «Через неделю такой работы народ ляжет, надо что-то делать...» И гениальное решение было найдено: машине было разрешено заезжать на территорию монастыря через Святые ворота, а сразу за воротами была построена деревянная эстакада, с которой камни с уровня машины надо было только перекинуть через уже существующую стену (подъем на ~1 м), а дальше всё уже было вниз и горизонтально. Хотя приходилось носить камни немного дальше по расстоянию, работа по подниманию вверх, против силы тяжести, была очень существенно уменьшена, и народ, который к тому времени уже действительно начал уставать, сильно приободрился.
После того, как канава для фундамента была-таки заполнена – туда ушло просто невероятное количество камня, я боялся, что она никогда не заполнится – пошла более сложная и творческая работа. Сама стена строится таким образом: по наружным краям выставляются более или менее плоские камни (плоскими сторонами естественно наружу), между которыми остается промежуток, заполняемый менее крупным камнем (бутом, его брали в местном песчано-гравийным карьере – этот бут им только мешался, и в карьере, кажется, были довольны, что мы его у них берём). Камни сначала закрепляются на клиньях, сделанных из какого-то очень прочного камня темно-серого цвета (вроде как тот, из которого делали кремни), ибо если камень не стоит прочно, то никакой цементный раствор его не удержит и рано или поздно он вывалится и стена развалится. Раствор, таким образом, нужен только для того, чтобы зафиксировать кремневые клинья.
Установкой камней занимался мастер Лёша Буевич (он к тому времени уже был аспирантом на химфаке), и именно он попал в этот кадр (самый правый, левый – это стройотрядовский доктор, по специальности уролог, был знаменит тем, что привёз с собой литров 20 медицинского спирта). После того как выставлен один вертикальный ряд камней, проводят забутовку, после чего всё это дело заливают цементным раствором, и идет следующий ряд камней. По-моему, каждые пару рядов девушки проводили наружную штукатурку щелей, но, возможно, это было сделано только один раз в самом конце – уже забыл...
На этом фото наш мастер Лёша Буевич устанавливает очередной камень.
Я (к сожалению, совершенно размазанный) иду первый с носилками.
Джинсы "фирменные", но к тому времени я их в паре мест прожёг кислотой в практикуме по неорганической химии,
и их пришлось перевести в разряд «рабочей одежды»
Для камней разных форм и размеров у нас были специальные названия, но запомнил я только эти: «ручник» – небольшой камень весом до ~30 кг, который было под силу перемещать и устанавливать одному человеку, без носилок, но чаще такие камни носили-таки на носилках, по 2–3 штуки; «телевизор» – довольно большой камень, но с одной очень плоской стороной, такие старались устанавливать в видные места, чтобы стена выглядела красивее.
Я проработал на строительстве стены пару недель, а потом меня вроде как «повысили в должности» – перевели на работу на машине: я за прошедшие 3–4 недели (включая квартирьерство) хорошо окреп, да и то, что я в общаге два года подкачивался эспандером и гирей, хорошо помогло. Считалось, что эта работа трудная, но почётная, и члены этой бригады пользовались в отряде большим уважением. Хотя задним числом я понял, что работа на машине не была трудней, а в чём-то даже легче – пока она ездила туда-сюда, можно было хорошо отдохнуть.
Главным, можно сказать, бессменным бригадиром был Серёга Митлин, он на год старше меня, и в предыдущий сезон 1985 г. уже работал на машине. Красавец-мужчина с торсом, как у античной статуи, и гипнотизирующим взглядом из-под тёмных низких бровей – все девушки, не таясь, не спускали с него глаз, а парни втихую завидовали.
Заготовка камня происходила следующим образом: Псковская область – это зона, подвергшаяся воздействию оледенения, и ледник притащил с собой множество гранитных валунов округлых размеров (сам ледник их и обточил), которые раньше в изобилии встречались тут и там. Чтобы помочь сельскому хозяйству (сломать о такой валун тракторный плуг – очень легко), там проводились работы по мелиорации, эти валуны периодически сгребали на края полей. Нам рассказывали, что самые большие работы были после войны – к танкам прицепляли гигантские прочные щиты, или скребки, и таким образом сгребали даже гигантские валуны. Опять-таки по рассказам местных, такие работы периодически надо повторять, так как камни под действием вымораживания постоянно поднимаются из глубины к поверхности земли.
В общем, колесили мы на ЗИЛе 130-м по окрестным полям – искать приходилось подолгу, так как в предыдущие сезоны все близкие к Пушкинским Горам кучи уже повыбрали, и отъезжать иногда приходилось километров за 15–20. Водитель (к сожалению, забыл его имя), хороший простой мужик, по возможности выведывал у местных, где ещё есть нетронутые кучи камней, и тем нам здорово помогал; хотя, когда мы принимались за работу на очередной куче, он в основном или спал-отдыхал, или накручивал себе километры на счетчике – у него для этого было даже специальное приспособление с моторчиком из детского конструктора.
Короче говоря, подъезжали мы к очередной куче (обычно втроём, не считая водителя; кроме Серёги в нашей бригаде был ещё Женя Копнин) и начинали выковыривать ломами камни более или менее подходящего размера – в основном там были гигантские, совершенно неподъёмные валуны, и выковырять из-под них что-то подходящее было нетривиальной задачей. Тем более, что всё это позарастало травой и кустарником и частенько вообще вросло в землю. Серёга иногда показывал нам мастер-класс: затягивал пояс, подходил к здоровому камню и в одиночку закидывал его в машину, профессионально работая при этом мышцами ног, а не спины. Но в основном, конечно, закидывали камни с носилок – двое держали, а третий помогал создать опрокидывающий момент и страховал.
Бесплатным бонусом при работе на машине была малина – почти все эти кучи заросли кустами малины, и в конце июля – в августе она как раз поспела, так что мы после полной загрузки машины (водитель всегда нам говорил, когда пора заканчивать: в зависимости от степени разбитости полевых дорог мы нагружали то больше, то меньше – водитель по-хозяйски относился к государственной собственности) мы позволяли себе полакомиться вкусными ягодами. При подъезде к эстакаде мы же и разгружали машину, т. е. как я написал выше, перекидывали камни через стену, с чем связан один очень интересный – и трагичный, и в то же время забавный – эпизод из жизни Михайловского-86, о чем я, возможно, напишу позже…
Отдал бы последнюю рубашку, чтобы хотя бы на день вернуться в то прекрасное время...